Евгения Аронова была в Беларуси лишь дважды, но ее помнят многие жители нашей страны. Она та самая эпатажная блондинка JeKa, которая в 2016-м участвовала в нацотборе на «Евровидение». Ее песня «Дуй на меня, дуй» не прошла в финал, но взорвала интернет. Она была буквально повсюду. С тех пор прошло почти девять лет. «Зеркало» связалось с Евгенией, чтобы узнать, как провокационная композиция повлияла на жизнь ее исполнительницы.
«В моей жизни случалось много интересного»
Семья Евгении живет в Нью-Йорке. У них с мужем четыре дочери. Самая младшая родилась в 2020-м, во время пандемии. Как и во времена нацотбора, будни исполнительницы наполнены, казалось бы, несочетаемыми вещами. Она пишет песни и работает в налоговой сфере. А недавно выпустила исторический роман «Наследие» в стиле Дэна Брауна «Код да Винчи».
— Писать его начала 17 лет назад или даже больше. Книга вышла на русском (ее можно купить и в электронной версии), и сейчас в процессе перевода на английский, — говорит собеседница. — Моя мечта — запустить ее на Netflix (американский стриминговый сервис для фильмов и сериалов. — Прим. ред.), чтобы это был сериал.
— Прежде чем обсуждать творчество, хочу расспросить вас… о вас. В 2016-м вы прилетели в Беларусь из США. При этом вы хорошо говорите по-русски.
— Моя семья эмигрировала из Ташкента, когда мне было 12 лет. Немножко пожили в Австрии, потом в Италии и в мои 13 прилетели в Америку. В моей жизни случалось много интересного, что, наверное, заставило меня быть такой, какая стала. Например, когда пошла в первую школу, оказалась единственной белой. Там научилась рэпу. Во время учебы вела себя и одевалась, как местные дети, чтобы ко мне не приставали. Потому что здесь приставали часто — и с пистолетами, и со всеми делами. Это было очень тяжелое время.
Мы тогда только приехали, у нас не было денег. Жили в Нью-Йорке, в нехорошем районе. Потом постепенно становились на ноги. Помогала родителям, с детства работала. И хотя внутри была такой веселой и прикольной, в то же время старалась быть строгой и серьезной, относиться правильно к работе.
— Чем занимались ваши родители?
— Папа по образованию инженер-электрик, а мама — учитель биологии. Когда только переехали, чем только они не занимались! Мама устроилась бебиситтером (помощница, которая присматривает за детьми. — Прим. ред.) в семью, где было семеро детей. Она не говорила по-английски. Шла с ними в парк и со словарем бегала за этими детьми. Я стала ей помогать, а она пошла волонтером в госпиталь, чтобы получить опыт. Позже ее сюда взяли в лабораторию, где она трудилась лет 30.
Папа сразу устроился на заправку плюс разносил пиццу. Со временем он стал работать в одном из управлений водоснабжения в Нью-Йорке. А потом перешел в один из университетов, где был электриком.
— А вы после школы куда поступили?
— Я хотела быть актрисой, но, как только приехала в Америку, мне сказали: «Ты невысокая и не подходишь». Убили сразу во мне эту мечту.
Не знала, кем хочу стать, пошла в колледж и просто выбрала бизнес. Позже преподавала там, где училась. Это нравилось, у меня хорошо получалось. Затем сдала экзамен, устроилась в хорошую компанию, потом перешла в другую, ездила по разным странам и делала аудиты. Работала международным бухгалтером, вела офисы в Лондоне, Сингапуре, Токио.
— Как при таком количестве дел появилось время на творчество?
— Творчество всегда было. Я писала, шутила, делала стендап и вела вечера. К 40-летию (в 2016 году. — Прим. ред.) хотела что-то выпустить. Много лет работала над книгой, но она еще не была завершена. И я подумала, а не показать ли мне свои песни. Решила, они сделают меня более знаменитой. И тогда люди, уже зная, кто я, будут покупать книги.
Сразу планировала, чтобы кто-то другой их пел, но все, кто хотели, делали это не так, как мне нравилось. Тогда пошла на курсы вокала. До этого никогда в жизни не пела. Начала доводить написанное до совершенства — и вдруг пришла слава. После «Евровидения» и «Минуты славы» (на шоу Евгению пригласили после выступления на беларусском нацотборе. — Прим. ред.) многие заходили в мои соцсети. У меня появился фан-клуб. Его сделал парень, с которым до сих пор дружим в Instagram. Там много людей. Было очень любопытно, как это все организовывалось. Интересно, что большинство тех, кто меня слушал и восхищался мной, — это ЛГБТ и дрэг-квин (артисты обычно мужского пола, использующие женские образы, переодевающиеся в женскую одежду. — Прим. ред.). в России.
«Из-за моего выбора песни он обиделся: „Зачем? Ты сумасшедшая, не надо“»
— Правильно ли понимаю, что после нацотбора и «Минуты славы» вы сконцентрировались на книге и перестали выступать?
— Часто выступаю на частных мероприятиях, веду их еще и как тамада.
— Песню «Дуй на меня, дуй» там заказывают?
— Там, где выступаю, нравится эта песня. На свадьбах ее обычно не заказывают, но на юбилеях, sweet sixteen (16-летие. — Прим. ред.) и похожих мероприятиях — да.
Оказывается, ее часто ставят во многих странах. Мне об этом рассказывают люди, которых встречаю. Когда включаю им эту песню, они обалдевают. Говорят, мы были, например, в ресторане в Ташкенте или на дискотеке в Греции, и она звучала. Не знаю, кто это делает и как заполучили права на использование. Конечно, они могли ее просто скачать — и все. Еще, насколько мне известно, ее поют в гей-клубах Москвы.
— Как эта песня вообще появилась?
— Мы с мужем были на свадьбе, и его друг спросил, могу ли я ему что-то там сделать. Ответила: «Do it yourself» (сделай это сам. — Прим. ред.). Потом я повернулась, он повернулся, и мы вместе сказали: «Do it yourself, b**ch» (в переводе «сделай это сам, с**а», — Прим. ред.). Не знаю почему. Это было начало.
Мы пришли со свадьбы, легли спать, говорю мужу: «Слушай, мне так жарко». Он повернулся: «А что ты хочешь, чтобы я тебе делал? Дул?» (смеется). Мне это понравилось. Произнесла: «Дуй на меня, дуй». Вспомнила, как мы вместе сказали: «Do it yourself, b**ch» — и все. Остальное было очень легко написать. Обычно (у меня всегда так) пишутся ключевые припевы, а потом уже куплет.
— Как так случилось, что вы с этим треком решили поехать на отбор на «Евровидение» именно в Беларусь?
— Написала первую песню, она называется «Все туда» и была хитом (у клипа на песню — 12,5 тысячи просмотров на YouTube-канале Евгении. — Прим. ред.). Видела, как люди делились ей на Facebook. Столько мне звонило! И у всех была какая-то истерика. Мне понравилось, как реагируют.
Написала вторую, третью. Хотела снять клип в замке, но, когда стала узнавать, сколько это стоит в США… Оказалось, нереальные деньги. Старалась понять, как решить эту проблему. И один знакомый сказал: «Знаешь, мой школьный друг работает в Беларуси в кино». Можешь переговорить с ним. Позвонила.
Этот парень… Не знаю, никогда не встречала таких людей. Он и африканцам валенки продаст, и эскимосам холодильник (улыбается). Озвучила бюджет. Маленький. Он нашел людей, балет, лошадей, костюмы и вложился в эти деньги. И еще сам заработал. Боже мой! Потом он смог приехать сюда (в США. — Прим. ред.) и сделать другие мои видео. Мы стали дружить.
Однажды он сказал: «Женя, у нас отбор на „Евровидение“. Разрешают участвовать не только жителям Беларуси, но и других стран». Предложил заполнить анкету. Говорю: «Зачем? Не надо? Я не певица». Короче, сильно испугалась. Он не отступал: «У тебя такие классные песни».
Одно из правил конкурса — композиция не должна ранее нигде звучать. А у меня на то время, кроме «Дуй на меня, дуй», не было таких. Плюс настолько переживала, что не смогу исполнить другую, потому что еще не готова петь вживую.
Из-за моего выбора он обиделся: «Зачем? Ты сумасшедшая, не надо». Не разговаривал со мной. Отвечаю: «А я хочу!» Думала: «Эта песня „взорвет“». Он возражал: «Она скандальная, дурацкая, не надо». Когда отправили ее, меня попросили переделать, пришлось заменить слово b**ch на girl (в переводе «с**ка» на «девочка». — Прим. ред.).
«Плохой пиар — тоже пиар. Я не жалела. Никогда не жалею о том, что сделала»
— Как стала складываться ваша жизнь после нацотбора на «Евровидение»? В Беларуси и России вас узнавали, а что было в США, где вы жили и живете?
— Русскоязычные узнают. Иногда, когда бываю в ресторанах, ко мне подходят, спрашивают: «Ой, это ты, Жека? Можно с тобой сфотографироваться?» Мне это всегда странно, потому что забываю о популярности. Говорят, следят за мной в Instagram. Помимо песен делаю много другого, наверное, поэтому многим любопытно, что дальше. Еще я инструктор зумбы. Стараюсь поднять людей с дивана. Плюс рассказываю, как интересно провести время в Америке.
— После фурора «Дуй на меня, дуй» были ли какие-то творческие предложения?
— Важных было два. Одно ужасно дурацкое, но заманчивое. Меня сразу же позвали в Россию на «Минуту славы». Удивилась: «Зачем? У вас выступают акробаты и другие люди, которым действительно есть что показать. Что мне показать?» Настаивали: «Приезжай, приезжай, нам нужна эта песня». В то время не совсем понимала, что для них была просто как мем. Песня стала вирусной, взорвала интернет. Это было круто, я была везде. Все от мала до велика под мой голос делали видео. Организаторы «Минуты славы» ко мне очень классно относились и позже сознались: песня реально крутая, но ты с ней не пройдешь ни по каким параметрам. Мы просто сделаем это как прикольное шоу.
Когда вернулась в США, многие спрашивали: «Ты что, не могла взять другую песню?» Ответила, рада, что поехала, потому что такие моменты не случаются в жизни каждого человека. Побывать на «Минуте славы» в любом образе — в плохом, хорошем… Плохой пиар — тоже пиар. Я не жалела, я никогда не жалею о том, что сделала.
— А каким было второе предложение?
— Ко мне прилетели продюсеры одной из российских звезд (не знаю, могу ли называть фамилию). Сказали, хотят отправить ее на пенсию и что мой образ и голос им подходят. Короче, предложили контракт. Они хотели сделать из меня новую звезду, лирический образ женщины, скажем так, бальзаковского возраста с немножко скандальным имиджем. Все мои песни были бы про несчастную любовь.
— Что вы ответили?
— Отказалась, потому что, во-первых, я должна была делать по 40 выступлений в месяц везде, куда они меня пошлют.
Честно скажу, когда участвовала в национальном отборе на «Евровидение» в Беларуси, потом не спала ночи две от эмоций, потому что люди вокруг ходили счастливые, веселые. До этого тоже не спала. Приехала в Америку — такая же история, отправилась в Россию на «Минуту славы» — аналогичная ситуация. И когда мне нужно было выступать, я просто хотела упасть и лежать на асфальте, потому что уже была как выжатый лимон. А надо было выйти на сцену. Побежала в туалет. На лице макияж, не могу себя полить водой, как-то взбодриться. Думаю, боже, что же сделать? Как выступить? Где найти силы? И тут поняла, что здесь реально невозможно без наркотиков. Особенно если ты делаешь по 40 концертов в месяц, это по-человечески невозможно.
Во-вторых, все-таки у меня дети. Каждая из дочек в тот период проходила через свой дурдом, и требовалось больше быть мамой, чем туда-сюда мотаться.
В-третьих, главное, что продюсеры сказали: «Ты не будешь писать свои песни, не будешь Женей, а станешь человеком, образ которого мы создадим. И, например, если напишем, что ты находилась с кем-то в отеле, что изменяешь мужу, нужно это принимать». Короче, должна играть на публику. Поняла, стану марионеткой в их руках. Плюс на это надо деньги дать.
— Вы должны были сами за это платить?
— Они сказали, что готовы со мной работать, но кто-то должен платить. Объяснили, куда бы эти деньги пошли: на костюмы, труппу, рекламу… Все совершенно нормально. Понимаю, надо платить и станешь звездой, но при этом я же не буду сама собой. В этот момент сказала: «Нет, это не для меня». А что для меня? Книга.
«Люди не посмеивались. Мне звонили даже дети»
— В Беларуси на нацотборе вас остановили среди выступления. На «Минуте славы» российская актриса и режиссерка Рената Литвинова, которая была в жюри, сказала, что ей кажется, «поздно начинать с дуновениями». Как вы не сломались в тот момент?
— Наверное, потому что не относилась к этому очень серьезно. Видела, как в Минске других прерывали через минуту, через сорок секунд. Привыкла. Так что это не стало шоком. Но, когда меня остановили, люди вскочили и стали кричать: «Верните, хотим дослушать песню». Случилось то, чего даже не ожидала. Это дало такие силы.
В России на выходе со сцены делали интервью с теми, кто не пошел дальше. Отвечала, все было нормально. И вдруг дошло, что случилось, вышла, готовая расплакаться. На меня накинулась толпа ребят, с которыми познакомилась. Муж тоже находился рядом. Они сказали: «Женя, это все такая на букву „х“… Хорошая вещь» (улыбается). Мы погуляли, развеялись.
Только когда возвращалась обратно в самолете (до сих пор не знаю почему), стала плакать. Чувствовала обиду. Не из-за чего-то конкретного. Со мной летели религиозные евреи. В какой-то момент они встали, повернулись в одну сторону и начали молиться. И я перестала плакать, было чувство эйфории, и что я не одна. Эта ситуация будто дала понять: не плачь, жизнь не заканчивается. Она намного глубже, интереснее, и все еще тебя ждет впереди.
— Не хочу вас обидеть, но не было грустно, что вы стали человеком-мемом, над которым люди посмеивались?
— Люди не посмеивались. Мне звонили даже дети (они узнавали мои номера), потому что даже они пели эту песню. Хотя не знаю, почему родители разрешали им ее слушать (улыбается).
— Смотрела ваш YouTube-канал. У него чуть более 600 подписчиков. У других песен, которые вы выкладывали, нет такой популярности. Как думаете, почему?
— Наверное, окружаю себя неправильными людьми, которые не могут мне помочь, например, с рекламой. Многие селебрити из развлекательного мира, когда видят мои песни, говорят: «Почему ты сидишь? Давай! У тебя столько хорошего материала!» А я не знаю, что для этого делать. Может, надо снять клип. Для этого нужны деньги. Но у меня сейчас другие приоритеты.
«Работаю с налоговыми декларациями и зарабатываю в два раза больше, чем когда-либо»
— Расскажите о вашей, скажем так, серьезной части жизни — о работе с финансами.
— Я всегда занимала высокие должности в корпоративном мире. Работала главным бухгалтером в хедж-фонде (инвестиционном фонде. — Прим. ред.). Также была финансистом у селебрити (не имею права его называть). Все вопросы: например, купить джет (небольшой частный самолет. — Прим. ред.), лодку, открыть благотворительную компанию, — решала я. При этом деньги нужно правильно заплатить, чтобы у него инвестиции не полетели. Все просчитать, просмотреть.
После 2016-го, когда поехала на нацотбор «Евровидения», у меня отовсюду было настолько много творческих предложений и проектов, что пришлось оставить высокую должность. Я решила открыть свой бизнес. Он очень-очень успешный. Работаю с налоговыми декларациями и зарабатываю в два раза больше, чем когда-либо. Плюс могу быть сама себе хозяйкой.
Мне нравится набирать в команду людей, которые хотят чему-то научиться. Я их учу, продвигаю, открываю перед ними двери, многим смогла помочь. Параллельно могу заниматься своими книгами, писать. Все время у меня какие-то проекты интересные.
При этом всегда была более практичная, потому что надо по счетам платить, а их много, так как у меня четверо детей. Двое старших учились в университетах, а в Америке это дорого. Плюс дом. Поэтому творчеством занимаюсь иногда по ночам, иногда в отпуске. Оно само находит дорогу, ведь где есть желание, там будет возможность.
— В какой сфере работает ваш муж? Как относится к вашему творчеству?
— По-английски его можно назвать jack of all trades (мастер на все руки. — Прим. ред.). Он занимается разными вещами и постоянно кардинально меняет направления деятельности. У него была своя автомастерская, мебельный магазин, аптека.
Он нелегкий человек, и мне всегда нужно было «продать» ему идеи с выступлением, поездками и так далее. Но с книгой вышло иначе. Он настолько в нее верит, что поддержал мое решение уйти с работы, открыть бизнес, чтобы было больше времени писать. И вложил в книгу тысячи долларов.
— Были ли вы в Беларуси после участия в нацотборе?
— Нет, к сожалению. Честно говоря, я бы очень хотела поехать. В другие страны СНГ меня не тянет. А в Беларусь — да, потому что беларусы мне очень напоминают людей, которые живут в Ташкенте. Такие простые. У меня здесь в США много друзей, немало из них — беларусы.
— От какой-нибудь другой страны подавали заявку на «Евровидение»?
— Нет, я тогда спела, потому что знакомый вдохновил. Он сейчас уехал, занялся своими делами. Мы не сильно поддерживаем связь, к сожалению. Если бы он остался, мне кажется, у нас бы получилось. Он был мой бульдозер, везде толкал меня, заставлял: «Давай, давай».
— А на английском языке вы песни не пишете?
— Почему-то на русском мне проще. Но если готовлю что-то комическое, то тогда идет первым английский.
— И последнее, как не бояться быть смешной и серьезной?
— Недавно написала пост, что многие люди мне говорят: «Ты должна выбрать: либо показываешь серьезные вещи про налоги, либо смешные, комедийные, либо идешь по песням, либо по книгам». Отвечаю: «А зачем?» Если бог дал мне все эти данные, для чего что-то оставлять, а что-то брать?
Если бы Леонардо да Винчи, например (я, конечно, не Леонардо да Винчи), слушал людей, то не изобрел бы много вещей в науке, а только был бы художником или наоборот. А он внес вклад в инженерию, анатомию, искусство. Все его дары столько дали нашему миру благодаря тому, что он не фокусировался только на одном.
Поэтому, говорю, я буду делать все так же, как и делаю. Если кому-то не нравится и он слушает меня только про налоги, окей, не смотрите остальное. Многие говорят: «Мы не убираем соцсети, только потому что там есть ты, ведь от тебя мы можем услышать что-то веселое, интересное и поучительное».
